"Люди без футляра" о contemporary dance в России

Наталья Попова

Недавно в Москве завершила свою работу десятая юбилейная Летняя школа современного танца «ЦЕХ» и прошедший параллельно с ней фестиваль перформансов «Диверсия», которые стали прекрасным поводом порассуждать о явлении современного танца, или как его чаще называют contemporary dance в целом.

Несмотря на довольно солидную мировую историю в России, contemporary - скорее танцевальный андеграунд. Небольшое количество энтузиастов – хореографов и танцовщиков – пытаются нести его в массы. Массы же эти тоже пока не столь велики – соответствуют небольшим размерам площадок, на которых проходят постановки. Подобное положение кажется тем более странным, что интерес к этому направлению растет как среди простых зрителей, так и среди профессионалов. Все чаще «модные» хореографы в попытках уйти от классического танца смотрят в сторону contemporary.

«Диалог Данс» из Костромы, «Театр танца Игуан» из Санкт-Петербурга, московская «Танцевальная компания По.В.С.Танцы» - лишь некоторые из творческих объединений, позволяющих говорить о существовании contemporary dance в России. Профессиональных contemporary-танцоров у нас не так уж и много, еще меньше среди них «раскрученных» имен. Тем интереснее узнать о нем из первых уст, от энтузиастов, что гордо несут знамя contemporary dance.

Своим взглядом на проблемы актуального танцевального искусства с поделились хореограф Александр Пепеляев - создатель «Театра форм и фигур» («Кинетический театр»), арт-директор агентства театров танца «ЦЕХ» и его коллега, танцовщица и хореограф Татьяна Гордеева, являющаяся одновременно координатором Летней Школы и образовательных программ «ЦЕХа». Мнением со стороны поделились исследователь современного танца Роман Арндт (Roman Arndt) из Германии и танцовщица и хореограф Джудит Санчес Руис (Judith Sanchez Ruiz) из США.

В поиске движения

В определении современного танца у нас чаще называют английский аналог - contemporary dance. Возможно потому, что в русском языке «современный танец» выражение слишком обширное.

«Словосочетание «современный танец» само по себе неправильное, - считает хореограф Александр Пепеляев. - У нас с понятиями полная неопределенность, что, впрочем, естественно, трудно находить какие-то дефиниции, если точно не известно о чем говоришь. Люди не знают об этом потому, что вся эта художественная форма не статичная, живая и все еще продолжает формироваться».

Пепеляев скорее склоняется к названию - «танцевальный театр» («театр танца»).«Театр танца название более корректное, хотя он сам по себе ускользает от определения, - продолжает Пепеляев. – В итоге его задача и состоит в том, чтобы найти новую форму. В то же время «театр танца» как будто и не хочет определяться, я думаю, что в этом и есть его основа».

Термин «Театр танца» впервые употребила Пина Бауш в связи с собственным творчеством. И скорее это название и есть более верное  и точное, ведь спектакли в жанре contemporary это не только движение, это своеобразный микс разных форм искусства от хореографии до видео-арта.

В поиски же этих самых новых форм движения хореографы и танцовщики ударились еще в начале ХХ века: учение «свободного танца» Рудольфа Лабана или танцевальные эксперименты Айседоры Дункан или Марты Грэхем, все это уже история. Хотя, возможно, стоит начать еще раньше, идеи гармоничного движения, танца витали в воздухе задолго до них. Александр Пепеляев даже высказывает мысль, что рождением этой новой художественной формы мир обязан Фокину и Дягилеву с их «Русскими сезонами» «свернувшими голову Европе».

Ведущие танцовщики ХХ века – Мэри Вигман, Марта Грэхем, Мерс Каннингем, Хосе Лимон и многие другие – сознательно и бесстрашно экспериментировали со своим телом. В попытки уйти от классических балетных канонов и приблизиться к «гармоничному, естественному движению» в дело шло все: йога и практики двигательной терапии, движения из танцев народов Востока или Индии и, конечно, философия.

Личное дело

В жанре contemporary, как ни в каком другом, личность танцовщика, хореографа является ключевой. Экспериментируя с движением, танцем или собственным телом, импровизируя, люди создают порой очень необычные постановки.

Если классический балет, по словам представителя танцевального агентства «ЦЕХ» Натальи Обельчак, это настоящая армия, то отличие «современного танца» состоит в первую очередь в том, что люди создают уникальный свой собственный танец, технику, путь. «Движение в contemporary – главное, оно может быть очень простым или очень сложным, но всегда очень красивым, с неким философским подтекстом», - считает она. Возможно, в этом и состоит главная сложность в восприятии таких спектаклей, здесь мало смотреть, здесь нужно думать и копаться в себе.

Глядя на подобные постановки легко впасть в заблуждение, что все это некий бессюжетный перформанс, на самом же деле, как и в любом другом жанре, здесь сочетаются элементы импровизации и четкой драматургии, всегда есть некие точки опоры, по которым идет исполнитель.

О том, как рождаются их постановки, хореографы тоже рассказывают по-разному «В начале любого спектакля есть некая задумка, мысль, - говорит Татьяна Гордеева. – Но в процессе постановки она может меняться, и в итоге спектакль может быть совсем про другое».

«Мои постановки идут в первую очередь от моего интереса к телу и движению, – продолжает Гордеева. – Например, началом последней постановки «Утраченные моменты 2» была импровизация, попытка показать, как люди пытаются найти общий язык, как каждый из нас проявляется как личность в движении. Сейчас же в этом спектакле все четко выстроено, но при этом сохраняется живое движение».

Для Александра Пепеляева источником вдохновения всегда была литература. «Я много делал спектаклей, которые были танцевальные, или скажем визуальные, но в основе их всегда лежали литературные произведения, - говорит он. -  Например, предпоследняя работа была сделана по мотивам «Старухи» Даниила Хармса». Сейчас же, по его собственным словам, он сместился «к картинке». Появились возможности использования медиа и видео, это стало реально делать при помощи техники и в последних своих постановках он пытается соединить в единое целое визуальный ряд литературу и танец, хореографию.

Джудит Санчес Руис - одна из самых востребованных за рубежом танцовщиц в жанре contemporary, в 2010 году журнал «Dance Magazine» включил ее в престижный список «25 танцовщиков, на которых следует посмотреть». О своих постановках она говорит так: «Когда я делаю свои спектакли, меня вдохновляет многое: мое настоящее, то, что происходит в мире вокруг меня, то, что я вижу и переживаю каждый день, и даже просто то, что приходит мне в голову. Но чаще всего, главное в моих постановках то, что я чувствую в данный момент и как я это чувствую».

«В основе моего собственного стиля танца, - говорит Джудит Санчес Руис.- Лежит большой бэкграунд модерна и постмодерна, техники и собственных движений, но все это становится основой, позволяющей моему телу решать, что сказать. Движения могут быть простыми, обычными или наполненными поэтическим чувством, но они должны раскрыть зрителю смысл того, что хотел сказать артист, перевести это посредством языка движения».

Люди «приходят» в contemporary отовсюду. Например, одна из ведущих российских танцовщиц в этом направлении Татьяна Гордеева пришла к нему из классического балета. Александр Пепеляев закончил факультет режиссуры ГИТИСа и пришел contemporary через пантомиму.

«У меня была очень жесткая балетная школа, - рассказывает Гордеева. – Поэтому я была поражена, когда впервые встретилась в Англии с преподавателями, у которых был совершенно другой взгляд на движение, на тело. Именно тогда я и поняла, что это мое, это моя история. Это было удивление «маленьким движениям», удивление открытию себя, удивительные переживания в плане открытия собственного тела».

Техническая сторона contemporary ставит своей целью достижение гармонии в движении, чем свободнее, легче и естественнее движение, тем оно красивее, тем больше возможностей у тела. Но, эта легкость обманчива, рассказывает Гордеева. «Люди настолько закрыты в своих футлярах. Цивилизация, образ жизни и даже одежда – все это футляры. Перейти к естественности в движении людям теперь уже не так просто, - считает она. – Что уж говорить о профессиональных танцорах, у которых есть наработанная моторика».

Русский contemporary

«Если говорить о современном танце в России, то я в этом отношении пессимист, - говорит Александр Пепеляев. - Раньше был оптимистом, а в последние годы стал пессимистом. Мало что меняется и двигается в этой области, хотя может быть и двигается, но как-то очень медленно».

В Европе и Америке современный танец давно считается полноценным видом искусства и преподается он даже в школах классического балета. В России же это пока существует на уровне мастер-классов или частных школ-студий, а в государственном образовании - на уровне спецкурсов, неспособных охватить весь объем знаний. И здесь преподаватели сталкиваются с другой проблемой, потребностью в образовании пользуются непрофессиональные школы и хореографы, и, отучившись у них, многие просто теряют время, а не приобретают знания. Кто-то уезжает учиться на Запад, но проблема в том, что не все потом возвращаются в Россию.

Востребованность этих знаний очень большая, уже 10 лет в погоне за ними на Летнюю школу «ЦЕХа» приезжают люди со всей страны. Кто-то танцует «для себя», кто-то осознанно выбирает contemporary своей «профессией», если так можно выразиться, а кто-то уже пытается перенести эти новые танцевальные техники в другие жанры.

«Я вообще занимаюсь бальными танцами, - рассказывает один из студентов. – А в нашем направлении сейчас все ведущие пары (чемпионы мира и т.д.) это пары, которые привносят в это направление что-то новое. И чтобы перейти на новый уровень, надо найти что-то новое, так я оказался здесь».

«В российском искусстве четко видна тенденция на сохранение отечественных традиционных культурных ценностей, - говорит Александр Пепеляев. – А сохранение традиций это в первую очередь классика. Это очень важно и нужно, но нельзя хранить традиции, не слыша того, что происходит вокруг».

Недостаток поддержки, в том числе и государственной, по сути всего одна площадка («Актовый зал» в Москве), на которой ставятся спектакли и общее безденежье (любая постановка требует материальных затрат и это факт) – вот главные проблемы, регулярно ставящие в тупик танцоров и хореографов.

«Министерство культуры, несомненно, помогает,  - рассказывает Татьяна Гордеева. - Мы получали грант, они продолжают выдавать какие-то деньги, у них есть конкурс, на который можно подавать заявки, они помогают агентству и фестивалю «ЦЕХ». Но эта помощь разовая, в этом все равно нет общей системы. Даже тот факт, что мне негде ходить заниматься, уже о многом говорит. Если на Западе есть центры современного танца, куда можно ходить заниматься, то у нас здесь такой возможности просто нет».

«Мой опыт показывает,  - говорит Александр Пепеляев. - Что делать спектакли, премьеры в России не то чтобы невозможно, но очень тяжело и физически и технически, у меня просто нет ни времени, ни ресурсов, ни места, где можно было бы это осуществить. А пока в России не появится не одна площадка, а много разных площадок, на которых можно это будет увидеть подобные спектакли, этот вид искусства не сможет выйти на новый уровень».

Взгляд со стороны на ситуацию с contemporary в России в общем-то не утешает. Рассказывая о своих русских студентах, Джудит Санчес Руис с восхищением рассказывает об их талантах, особенно о тех, кто только начинает танцевать, и еще открыт всему новому, но вопрос о русских в contemporary приводит ее в замешательство. Известные на Западе русские танцовщики, хореографы? Нет, увы, назвать кого-то она не в силах.

Роман Арндт профессионально изучающий современный танец, в первую очередь обращает внимание на то, что российские танцоры в большинстве своем работают с маленькими формами – моноспектакли, дуэты. Это, конечно, тоже интересно, но это лишь следствие невозможности сделать что-то масштабное.

Но, несмотря на все рассказанные грустные истории, поколение молодых российских танцовщиков растет и совершенствуется. И даже пессимист-Пепеляев в конце концов добавляет: «что-то должно измениться, не может быть, чтобы столько работы, столько талантливых людей в Москве и за ее пределами работали впустую. Что-то обязательно изменится, как говорится «вода путь найдет», а если это нужно зрителю, то точно все получится».